Скандалы на мировых кинофестивалях

Роберт Митчум и обнаженная натура, Каннский фестиваль 1954 года

 
Жаркой весной на Лазурный Берег ступила британка египетских кровей Симона Силва, сыгравшая в нескольких фильмах категории Б (среди них затесались два любопытных нуара — ленты «Риск третьей стороны» студии Hammer и «Улица теней» Ричарда Вернона). Пышная девушка привлекла внимание прессы и получила титул «Мисс фестиваль», но куда больший фурор (а с ним и место в истории форума) вызвала одна ее смелая выходка. Силва, любыми способами искавшая славы, попросила голливудскую звезду Роберта Митчума вместе попозировать перед фотографами. В тот момент, когда ничего не подозревавший актер, находившийся рядом с корпулентной красавицей, принимал псевдострастные позы, Симона резко скинула бретельки и прикрыла руками свои внушительные груди. Оторопевший Митчум резко отшатнулся от оголившейся женщины, но фотографам хватило и короткого мига, чтобы запечатлеть вспыхнувшую неловкость. Последующая известность выпровоженной из Канна скандалистки оказалась недолгой: лишний вес затормозил ее актерскую карьеру, новые фортели никого не интересовали, а проблемы с документами заранее отменили все американские предложения о съемках. В 1957 году, попытавшись сесть на жесткую диету, она умерла от инсульта.

«Виридиана» и другие одиозные премьеры, Каннский фестиваль 1961 года

 
Мало какой крупный смотр обходится без резонансных показов. В начале 1960-х особый интерес вызвала религиозно-инцестуальная драма Луиса Бунюэля «Виридиана», ставшая объектом остракизма в Ватикане и чуть было не запрещенная к прокату франкистским правительством. Жюри Канна во главе с французским романистом Жаном Жионо не стало поддаваться массовой истерии и высоко оценило художественные качества бунюэлевской работы, правда, поделив «Золотую пальмовую ветвь» между «Виридианой» и менее резкой картиной «Столь долгое отсутствие» Анри Кольпи. Впоследствии еще много лент регулярно производили бурное впечатление на фестивальную общественность. Возмущение зрителей сопровождало премьерные мероприятия таких знаковых фильмов, как «Любовники» Луи Маля, «Большая жратва» Марко Феррери, «Империя чувств» Нагисы Осимы, «Автокатастрофа» Дэвида Кроненберга, «Бурый кролик» Винсента Галло, «Мечтатели» Бернардо Бертолуччи, «Фаренгтейт 9/11» Майкла Мура и других.

Майская революция «новой волны», Каннский фестиваль 1968 года

 
Редко мировое киносообщество имело такой политический вес, как в мае 1968-го — кипучем вихревороте студенческих демонстраций, в который примешались воззвания против отставки основателя Французской синематеки. Вдохновленные ревизионистскими настроениями, Франсуа Трюффо и Жан-Люк Годар настолько вошли во вкус, что не растеряли революционный пыл даже после того, как правительство вернуло Анри Ланглуа его должность. Следующей и самой грандиозной целью для них был Каннский кинофестиваль, который, как казалось нововолнистам, должен поддержать волнения и немедленно прекратить показы. Все могло развиваться по иному сценарию, если бы они не нашли поддержку в лице идейно близкого члена жюри Луи Маля, уговорившего сложить полномочия нескольких своих коллег. Радикалы от киноязыка стали вполне всамделишными революционерами и добились отмены мероприятия, чем изрядно взволновали прилетевших на фестиваль многочисленных продюсеров, вынужденных позднее в срочном порядке переносить все договоренности.

В Германии все не «О. К.», Берлинский фестиваль 1970 года

 
20-й Берлинский смотр проходил в обычном режиме: атмосфера всеобщего праздника, конкурсные ленты, важные звезды. Глубокая тишина повисла, когда на фестивале показали новый фильм немца Михаэля Ферхёвена «О. К.» — рассказ о четырех американских солдатах, изнасиловавших вьетнамскую девушку (источником вдохновения для этого гнетущего зрелища стал реальный случай 1966 года). Уникальность премьеры в том, что этические вопросы заместили эстетические.

Организаторы не могли решить, уместно ли было показывать такое кино в дружественном американцам Западном Берлине, да еще и председателю жюри, маститому голливудскому ветерану Джорджу Стивенсу, воевавшему на полях Второй мировой. Возникшая ситуация привлекла внимание крупных политических чинов. В итоге руководство фестиваля во искупление пошло на радикальные меры и полностью отменило вручение призов. Примечательно, что 15 лет спустя ничего не мешало голливудским кинематографистам обращаться к тому же вьетнамскому сюжету, который лег в основу «Военных потерь» Брайана де Пальмы и частично повлиял на «Взвод» Оливера Стоуна.

Жан-Люк Годар попадает в немое кино, Каннский фестиваль 1985 года

 
10 мая 1985-го было довольно прохладным фестивальным днем, хотя совсем ледяной прием ждал очередной фильм Годара «Детектив», который классик представлял в рамках основного конкурса. В непростой для себя жизненный период (последние несколько лент мастера получили негативный прием у критиков) еще одну проблему идеолог «новой волны» буквально встретил лицом. После провальной премьеры фильма (по другой версии, бесчинство произошло до мероприятия) в Годара прилетел солидного размера торт, запущенный неким мужчиной средних лет, назвавшимся Жоржем — Ниспровергателем икон. Охрана достаточно быстро скрутила злоумышленника, но режиссер не стал злиться на метателя сладостей, расценив выходку незнакомца как исключительно удачную отсылку к немому кинематографу.

Маленькая неприятность Софи Марсо, Каннский фестиваль 2005 года

 
Только замешательство с Митчумом и Силвой перешагнуло пятидесятилетний юбилей, как нечто схожее случилось с французской звездой Софи Марсо. Во время ее шествия по красной дорожке лямка шелкового платья неожиданно соскользнула и тем самым выпростала левую грудь. Спохватившаяся актриса с юмором отнеслась к случившемуся, но в дальнейшем кадры с оконфузившейся Марсо обошли многие мировые издания. На этом ситуации с неожиданным оголением в Канне не исчерпываются. В 2011-м член жюри Ума Турман пришла на церемонию открытия фестиваля в белом платье с длинным разрезом впереди, но при этом не надела нижнего белья, что не ускользнуло от объективов особенно ловких фоторепортеров. Позднее журналисты шутили: «Вряд ли кто-то ожидал, что фильм „Бобер" на фестивале покажут до его официальной премьеры».

Роман Полански покинул здание, Каннский фестиваль 2007 года

 
Ходячий человек-скандал Роман Полански заседал в жюри сорванного Каннского смотра 1968-го, но и в следующие десятилетия смущал экстравагантными выходками приехавшую на Лазурный Берег мировую прессу. Не так давно во время премьеры «Венеры в мехах» случайно задралось платье его супруги Эмманюэль Сенье, однако шестью годами ранее создатель «Ребенка Розмари» просто покинул пресс-конференцию, посвященную выходу амбициозного альманаха «У каждого свое кино»: «Я считаю, что это по-настоящему уникальный и редкий случай. Группа таких важных режиссеров в одном месте, сидящих здесь... И такие убогие вопросы от журналистов. Искренне верю, что это компьютер довел вас до такой деградации. А теперь пойдем и поедим», — маэстро разразился гневной тирадой и вышел из помещения.

Джордж Клуни и его слишком пылкий фанат, Венецианский фестиваль 2009 года

 
В Венеции Клуни с перебинтованной рукой представлял эксцентрическую комедию «Безумный спецназ», снятую его большим другом Грантом Хесловом и демонстрировавшуюся вне конкурса. На пресс-конференции некий журналист, задавая Клуни вопрос, неожиданно разошелся до страстных восторгов: «Джордж, я гей. Я люблю тебя. Один поцелуй, Джордж, всего лишь один поцелуй». Свое признание он усилил тем, что разделся до трусов, оставив на верхней половине тела лишь галстук. Актер довольно спокойно воспринял случившееся, а когда микрофон перешел в руки следующего репортера, пошутил, что тому теперь необходимо раздеться аналогичным образом, иначе Клуни не сможет ответить на спрошенное.

Фон Триер и симпатии к Гитлеру, Каннский фестиваль 2011 года

 
Запутавшийся в ответе Ларс фон Триер — главный фестивальный дебош последних лет. Сбивчивое выступление датчанина, в котором он пытался сформулировать свое отношение к нацизму, не выдержало груза волнения, в результате чего Триер начал захлебываться неловкостями. Одна неуместная реплика потянула за собой другую, и вот автор «Меланхолии» говорит, что «понимает Гитлера» (при этом не имелись в виду взгляды фюрера на мироустройство). Дабы замять назревающее безобразие организаторы быстро объявили Триера персоной нон грата (45 лет назад такой чести удостаивался Луи Маль), хотя, кажется, лишь подлили масла в огонь. Режиссер до сих пор отказывается общаться с журналистами и постоянно напоминает общественности о произошедшем. Например, представляя свою «Нимфоманку» на последнем Берлинале, он появился на фотоколле в футболке, возвещающей о том, что он нежелательный гость Каннского смотра.